Ситуация на фронте выглядит как неустойчивое равновесие двух сторон,а российская пропаганда,с одной стороны,и непоследовательная политика стран Запада,с другой,создают будто бы ощущение неизбежной победы России,и в среде антивоенно настроенных россиян распространяется мнение,что Украина должна «немедленно начать переговоры о перемирии».

Россияне хотели бы заслониться Украиной от собственных проблем

SotaVision

Аргументируется это следующими соображениями:

а) война очевидно застопорилась,ниодна изсторон неможет существенно продвинуться вперед;

б) ресурсы России превосходят украинские,западная помощь все больше под вопросом,перспективы Украины все менее радужные.

Масла вогонь добавляют периодически появляющиеся вСМИ сообщения о«сигналах» изМосквы оякобы готовности Владимира Путина кмирным переговорам. Наиболее уважаемые СМИ всегда добавляют: «насвоих условиях».

Как могут выглядеть переговоры

Скорейшее прекращение войны инаступление мира— нормальное желание нормального человека. Ноэто еще неполитическая позиция,как неможет быть политической позицией «завсе хорошее против всего плохого»,— она неможет сама посебе лечь воснову для переговоров.Позиция предполагает конкретное видение того,как желаемое можно осуществить,тоесть представляет собой набор предложений ирешений. Авот сэтим усторонников немедленных переговоров дела обстоят несколько сложнее.

Они зачастую непредставляют себе,как эти переговоры должны выглядеть,кто ихможет вести,какие условия должны быть созданы для ихначала. Игнорируют они идипломатический опыт,гласящий,что инициатор переговоров практически всегда оказывается вслабой позиции— если это непереговоры окапитуляции противника,конечноже. Апереговоры вслабой позиции означают,что придется согласиться сбольшинством требований.

Нетрудно представить,какие это требования состороны Путина. Это ипресловутые «демилитаризация иденацификация»,иусловия,предъявленные навстрече вСтамбуле вапреле 2022 года,детализирующие демилитаризацию Украины,— тоесть,говоря простым языком,резкое ограничение суверенитета Украины иеевозможностей защищать себя вооруженным способом— полное подчинение Украины интересам Путина и,как следствие,утверждение путинского режима навсем постсоветском пространстве как единственного вершителя судеб сперспективой расширения влияния инадругие регионы.

Нужно учитывать,что запоследние годы российская дипломатия полностью отвыкла откакой-либо гибкости иподменила добросовестный поиск взаимоприемлемых решений грубым нажимом— благо западные партнеры своей излишней гибкостью,ошибочно принимаемой задипломатичность,давали немало возможностей для этого.

Возникает вопрос— как именно сторонники немедленных переговоров видят способы повлиять наРоссию,которая,поихмнению,находится вболее сильной позиции? Чем украинская сторона моглабы надавить нароссийскую,чтобы переговоры были более-менее равноправны инепревращались вультиматум состороны Москвы? Как предлагается гарантировать соблюдение российским руководством достигнутых договоренностей?

Ответ насамом деле прост— Украина должна оказаться всильной позиции,прежде всего наполебоя. Только возросший военный потенциал Украины— как засчет мобилизации,так ипоставок вооружений— вкупе сужесточением западных санкций идругих адекватных мер,снижающих возможности режима финансировать войну,способен заставить Москву серьезно поразмыслить оперспективах продолжения военных действий.

Непротивление злу насилием

Вчемже корни такого неоднозначного подхода квойне состороны людей,декларирующих свою антивоенную позицию,инесогласие сполитикой президента России вэтой области? Как представляется,возможный ответ стоит поискать вистории методов политической борьбы,используемых оппозицией.

Российская оппозиция практически все правление Владимира Путина исходила изпостулата оненасильственном протесте как единственно допустимой ибезальтернативной форме политической борьбы.

Предпочтение мирного протеста в2000-х— начале 2010-х гг. выглядело натот момент адекватно. Широко были распространены воззрения,что довольно мягкий имного позволяющий авторитарный режим,тем более врамках медведевской «либерализации»,будет плавно эволюционировать вочто-то более демократичное. Отсюда выросла популярность концепции «малых дел»— занимайтесь своими придомовыми территориями исовокупный эффект будет транслироваться навсю страну инавысшие эшелоны власти. Однако уже после Болотной площади в2011–2012гг. эволюция режима зримо пошла совсем вдругом направлении.

Еще один важный фактор— отсутствие аудитории,способной кактивному вооруженному протесту. Социальная база российской оппозиции состоит восновном изтого самого пресловутого «среднего класса»— людей,достигших определенного уровня комфорта ижелавших отвласти большей стабильности изащищенности этого самого комфорта иуровня потребления. Демократизация государственного устройства,придание ему большей прозрачности ипредсказуемости отлично укладывались вэти пожелания. Нодраться сомоновцами,атем более брать вруки оружие выглядело слишком большой жертвой— риски очевидны,ауспех совсемнет. Тем более иоружие надо откуда-то взять,инаучиться импользоваться былобы неплохо.

Тот резерв,который впринципе могбы быть задействован наэтом поприще— националисты ифутбольные болельщики— был довольно быстро нейтрализован властью ипоставлен себе наслужбу. Неудивительно,что многие видные представители этих кругов позитивно восприняли «специальную военную операцию» идаже стали ееучастниками.

Таким образом,мирный протест как единственная опция был обусловлен объективной ситуацией,вкотором оппозиция существовала.

Важно,что такой подход был отрефлексирован еелидерами как единственно верный безотносительно текущей политической ситуации,что привело копределенной догматичности подобных воззрений. Догматизм всвою очередь привел квосприятию мирного протеста как единственного морально оправданного способа политической борьбы.

Все это привело кукоренению вмассовом сознании представления онедопустимости идаже аморальности вооруженного сопротивления. Мол,мынедолжны превращаться втех,скем боремся. Такое отношение могло сформировать отчасти высокомерное отношение ктем,кто допускал вопределенных обстоятельствах возможность вооружённого противостояния. Нестоит упускать извиду,что позиция морального превосходства весьма важна вситуации,когда превосходство реальное,политическое остается уделом мечтаний. Она становится формой психологической компенсации— «вывсе дураки,аяодна вбелом стою красивая».

Два лагеря оппозиции

Сначалом агрессии России против Украины в2022 году положение дел вроссийской оппозиционной среде изменилось. Большое число активистов ипросто неравнодушных были вынуждено эмигрировать,нежелая оставаться встране,быстро сползающей вфашистскую диктатуру. Многие были вынуждены пойти натакой шаг под угрозой репрессий.

Вынужденная эмиграция,особенно незапланированная,— это огромный удар попсихике. Новая среда,новые требования,нехватка средств приводят психику втяжелейший стресс. Мозг борется,чтобы справиться сэтой проблемой инайти позитив.

Представляется,что первый шаг напути рефлексии могбы выглядеть примерно так: «Ябыл несогласен срежимом,норежим объективно сильнее,поэтому явынужден отступить. Сражение проиграно,новойна пока еще нет».

Далее следовалобы критически рассмотреть прошлый опыт ипонять,какие шаги должны быть предприняты сейчас инаперспективу. Например,самоорганизация эмигрантов,накопление ресурсов,выработка новых форм иметодов политической деятельности итак далее. Сучетом этого идея о«стратегическом отступлении для перегруппировки» моглабы дать желаемое успокоение многим мятущимся умам.

Ксожалению,ничего такого,покрайней мере взаметном масштабе ипод эгидой популярных воппозиционной среде лиц,ненаблюдается. Самоорганизация,если иидет,токрайне вяло,рефлексия над причинами поражения оппозиции если ипроявляется,тонауровне отдельных энтузиастов,алидеры общественного мнения вобщем-то продолжают привычную деятельность,которой занимались идовойны.

Множество эмигрантов чувствует себя брошенными напроизвол судьбы,утрачивают веру всветлые перспективы ивынуждены справляться спсихологическим давлением самостоятельно. Нацеленность части политиков нароссиян вРоссии,вылившаяся втом числе ивзаявления,что эмигранты— это неприоритет,лишь способствовала такому отчуждению.

Отсутствие реальных перспектив борьбы срежимом Путина отлица российской оппозиции приводит часть сообщества кподдержке вооруженных сил Украины,которые рассматриваются как единственная насегодня организованная сила,ведущая сним борьбу. Вэтом лагере популярны призывы «донатить ВСУ» ипресловутым антипутинским вооруженным подразделениям— легиону «Свободная Россия» иРусскому добровольческому корпусу.

Впрочем,роль этих формирований,ихчисленность,эффективность иидеология вызывают даже уэтой части эмиграции вопросы.

Другой лагерь придерживается диаметрально иных подходов. Здесь наарену выступает тот самый моральный догматизм. Эмиграция,отказ отсопротивления режиму начинает восприниматься некак вынужденная мера,обусловленная отсутствием сил исредств для сколько-нибудь успешного противоборства сгосударственным аппаратом,сколько как единственно правильный иморально оправданныйшаг. Сопротивляться,тем более соружием вруках— это неверно инеправильно непотому,что вданный момент нет кэтому предпосылок,апотому,что это неморально впринципе. Моральный человек нестанет опускаться доуровня путинских «цепных псов режима»,онбудет делать имбольно своим презрением.

Отсюда осуждение попыток пересмотреть методологию протеста. Оппозиция супоением набросилась наМихаила Ходорковского после его призыва поддержать прошлогодний мятеж Евгения Пригожина. Основными аргументами при этом было именно моральное неприятие фигуры Пригожина (мерзейшего,надо признать,типа),что наглядно высветило эмоциональное и«морализированное» состояние большинства противников путинского режима. Именно позиция морального превосходства ипрезрения кидее вооруженной борьбы сквозила вкритике призывов Ходорковского,например другой видный оппозиционер Лев Пономарев выступил сцелым манифестом,где вновь осудил любые попытки использовать вполитике силовой фактор.

Представители этого лагеря делают следующий логический шаг: отказ отсопротивления,который,повторим,импредставляется единственно достойным иморально оправданным,они стремятся распространить надругих. Те,кто позволяет себе какую-то форму активной защиты,оказываются,согласно этой логике,менее достойными сморальной точки зрения.

Способствует этому ипример политических заключенных,таких как Алексей Навальный,Илья Яшин,Владимир Кара-Мурза. Люди,для кого эти политики являются моральными авторитетами,получают подтверждение того,что активное сопротивление злу категорически неприемлемо. Нужно терпеть,даже ценой свободы ипорой,как выясняется,жизни.

Делается логическая связка— раз сопротивляться злу силой аморально,значит любое такое сопротивление само посебе также аморально инедолжно иметь места. Значит,борьба Украины сроссийским вторжением— аморальна илишь приводит кгибели людей,что еще больше повышает степень ееаморальности. Ивот мыуже наблюдаем критику вадрес украинских властей,смакование новостей онасильственной мобилизации ипризыве вВСУ,ожидание массового недовольства продолжением войны вукраинском обществе. Чем дальше,тем больше риторика этой группы «антивоенных» россиян начинает напоминать кремлевскую пропаганду.

Ложность этой причудливой логической конструкции заключается втом,что сравнивать войну между государствами,располагающими всем набором силовых инструментов,спротивостоянием незрелых ростков гражданского общества репрессивному государственному механизму крайне некорректно. Украина обладает организованной армией; российская оппозиция безоружна. Поэтому сравнивать себя сукраинцами,видеть вэтом неприятную для себя «правду» ипытаться компенсировать спомощью собственного мнимого морального превосходства —логически неверно.

Украинцам врядах своей армии куда проще бороться сагрессией,чем россиянам,выступающим против режима Путина,разобщенным и,неочень многочисленным. Вэтом плане в«проигрыше» диктатуре нет ничего унизительного или постыдного. Проиграть нестыдно,стыдно неизвлекать изсвоих поражений никаких уроков ипродолжать упрямо наступать навсе теже грабли.

Тем неменее вышеописанная логическая аберрация происходит,иукраинское сопротивление превращается вглавную,атоиединственную преграду напути к«миру». Агрессия Путина,почьей прихоти эта война иначалась,привычно отходит втень. Сторонники «переговоров»,«антивоенная» публика оперируют категориями не«Россия/Путин развязали войну»,а«война началась сама посебе,итолько лишь Украина нехочет еезавершить ко«всеобщему удовлетворению». Очевидно,что разочарование вборьбе сроссийским режимом,его видимая прочность,отсутствие какой-либо информации отрениях внутри путинских элит инамеков наусталость от«вождя» приводит квытеснению образа диктатора изсознания,превращению его фигуры вочто-то постоянное ипоэтому уже незамечаемое.

Отдельно стоит отметить,что сама посебе идея снять ссебя психологическое бремя засчет других людей,находящихся вкуда более тяжелом положении,ивытекающие изэтого ультимативные требования,чтобы эти люди следовали твоим,анесвоим интересам,едвали можно считать образцом высокой морали.

Де Голль,а не Петен

Виктимблейминг Украины наряду сзаметным ресентиментом— обидой засвое трудное положение,выплескиваемой как наУкраину,так инастраны Запада,может стать серьезной проблемой вроссийском оппозиционном дискурсе,ставящим под вопрос его антипутинскую направленность. Эти проблемы сигнализируют обидеологическом вакууме,который пока ничем незаполняется. Изменившиеся жизненные обстоятельства пока весьма слабо отражаются наполитической деятельности воппозиционной среде.

Политические лидеры продолжают действовать насугубо персоналистской основе,каких-либо попыток создать массовые структуры итем самым сделать политическую деятельность доступной нанизовом уровне,дав заинтересованным гражданам возможность ощутить свою востребованность,непрослеживается. Отсюда растущая фрустрация иразочарование,закономерно выливающиеся врост агрессии вовне,что наблюдается вчастых яростных ибесплодных спорах внутри оппозиции полюбому мало-мальски заметному поводу. Тупиковость такого пути очевидна.

Можно проиллюстрировать это противоречие конфликтом,произошедшим в1940г. воФранции между маршалом Петеном игенералом деГоллем. Петен считал сопротивление германскому вторжению бессмысленным,что повлеклобы лишь ненужные жертвы среди французов,ипредпочел капитуляцию перед Гитлером. Франция была частично оккупирована немцами,асам маршал внаграду стал диктатором полумарионеточного «режима Виши».

Аргументация Петена очень напоминает риторику требований «переговоров здесь исейчас».

Генерал деГолльже утверждал,что Франция должна продолжать борьбу там,где это еще возможно. Витоге именно вклад «Сражающейся Франции» висход Второй мировой войны позволил считать Францию одной издержав-победительниц. Впрочем,еслибы деГолль действовал сегодня,ему былобы неизбежать язвительных замечаний от«антивоенных миротворцев»,почему онпредпочитает сражаться ипосылать французов насмерть изЛондона,анеизокопа.

Думается,предпочтение «миротворца-гуманиста» Петена «диванному убийце» деГоллю,помимо рассмотренных выше причин,отчасти может объясняться иотторжением псевдопатриотической риторики Путина,посылающего людей насмерть воимя плохо сформулированных ипостоянно меняющихся целей. Для пониманияже,вчем разница между тем или иным политиком иего действиями,требуется определенное интеллектуальное усилие.

Это всвою очередь подсвечивает фундаментальную проблему оппозиционного дискурса— превалирование эмоционального компонента над логическим рассудительным мышлением. Эмоции как главный движитель политической деятельности втяжелых ималоперспективных условиях без постоянного самоконтроля ирефлексии сбольшой долей вероятности будут тотут,тотам выражаться врастущей нетерпимости кдругому мнению ипоиску виновных всобственных проблемах,«переводу стрелок» навнешних акторов— впервую очередь Украину истраны Запада,обвинению ихвовсех бедах,постигших россиян как вэмиграции,так инародине. Закономерным итогом станет окончательное смыкание этого сегмента «оппозиции» сКремлем. «Новсё хорошо,теперь всё хорошо,борьба закончилась. Онодержал над собой победу. Онлюбил Старшего Брата».